„Filar postawy anty-bożej”. Immanuel Kant w horyzoncie myśli filozofów rosyjskich (z Pawłem Florenskim w tle)

Abstrakt

«СТОЛП ЗЛОБЫ БОГОПРОТИВНЫЯ». ИММАНУИЛ КАНТ В ГОРИЗОНТЕ МЫСЛИ РУССКИХ ФИЛОСОФОВ(В ОСОБЕННОСТИ ПАВЛА ФЛОРЕНСКОГО)

Резюме

Статья представляет собой попытку представить, с одной стороны, отношение рус-ских религиозных мыслителей к учению Иммануила Канта о пределах гносеологии и к его критике познания, основанного на разумном начале, а с другой — к его мета-физике нравственности. Интерес к философской системе Канта в России, появившийся в 1789 году, когда кенигсбергский мудрец принял в своем доме Н.М. Карамзина, уси-лился в начале XIX столетия, а вершиной его стал период Серебряного века. Русские мыслители увлеклись наукой великого немца тогда, когда узрели в ней настоящую, конкретную и прагматическую философию, имеющую универсальную значимость. Не стремясь к установлению точных границ этого интереса, автор статьи отмечает, что восприятию Канта в духе универсализма способствовала эпоха романтизма, в которой в одном ряду ставились немецкие философы-идеалисты —Кант, Шеллинг и Гегель — открыватели новых путей мышления, ведущих к свободе личности, и новых горизонтов познания, основанного на двух началах — разуме и „идеальной интуиции”. Особенно долговечной оказалась философия автора Критики практического разума, который, несмотря на противоречивое его восприятие религиозно настроенными мыслителями, считается по сей день наставником и учителем русских. Русские мыслители, однако, упрекали кенигсбергского философа в чрезмерном доверии к человеческому разуму при одновременном невнимании к божественному началу мира. В статье подробно анализируются причины критического подхода к Канту, имя которого стало для боль-шинства русских, в основном религиозных, мыслителей синонимом строгого, логи-ческого мышления, которое, не прибегая к доказательствам, принятым богословскими учениями, видит Бога как постулат практического разума, т.е. особую „вещь в себе”. Особенно бурную полемику вызывало понимание Кантом свободы личности, ставшее для русских, стоящих на почве МЫ-философии, основной помехой в положительной трактовке его учения. По мнению автора статьи, нравственная метафизика немецкого философа, исходящая из тезиса о том, что человек „делает себя сам”, а также его пони-мание правды и границ знания, стало очевидным камнем преткновения для Флоренского — одного из самых выдающихся мыслителей Серебряного века.

"A PILLAR OF ANTI-GOD ATTITUDE”. IMMANUEL KANT ON THE HORIZON OF  RUSSIAN PHILOSOPHICAL THOUGHT (PARTICULARLY THAT OF PAVEL FLORENSKY)

Summary

The article is an attempt to present the attitude of Russian religious thinkers to the teaching of Immanuel Kant on the problem of the limits of gnoseology and the critique of cognition based on the rational element, as well as to his metaphysics of morality. The interest in Kant’s philosophical system in Russia, which dates back to the visit of Nikolai Karamzin in Kant’s house in Koenigsberg in 1789, developed in the fi rst half of the 19th century and reached its apogee at the turn of the 19th century – the Silver  Age of Russian culture. The Russians perceived the author of the Critique of Pure Reason as the inventor of “true” philosophy, which had general signifi cance.  The article does not aim at specifying strict limits of interest in Kant, but looks for its source. Doubtless, it was the period of Romanticism, with its other popular idealistic philosophers such as F. Schelling and G. Hegel, that contributed to the reception of the great German philosopher in the spirit of universalism. They were considered to be discoverers of  a new way of thinking, oriented to individual freedom and based on two elements — reason and “ideal intuition.” Among the philosophical systems, the one developed by Kant proved to be particularly long lasting. Regardless of the contradictory assessments by Russian religious thinkers, he has been regarded as the teacher of Russians until today. They criticized him, however, for excessive confi dence in human reason and for questioning the divine order of the world. The article discusses in detail the sources of the Russian “weakness” for Kant, who combined the strictly logical thinking and the idea of God as a peculiar “thing in itself” or, in other words, a postulate of practical reason. The understanding of individual freedom by the Koenigsberg scholar met with the polemic of Russian thinkers too, who represented a “we philosophy”.  The author of the article notes that the problems of Kant’s metaphysics of morality, which assumed that man “makes himself,” as well as the gnoseological issues, such as understanding of the truth and limits of cognition, evoked a sharp critique of Pavel Florensky — one of the most prominent philosophers of the Russian Silver Age.